Серёга подарил сушёного леща. Огромный. Красавец. Плавники все на месте. Хвост с ладошку,
и сам весь чешуёй, как мозаичным орнаментом расписан.
Жалко изводить его. Хоть гвоздём к стене прибивай и на общий обзор вешай.
Смотрю на леща и налюбоваться им никак не смею.

Один как-то раз взял. Повертел им со всех сторон. С каждого бока на него глянул.
Но, не посмел. Слишком уж лещ прекрасный.
Отложил на потом. Праздники же впереди будут.

Другой раз, зимой уже, в руки леща взял, прикоснулся. На солнце в лучах покрутил.
И долго на нём дифракционные муары рассматривал.
Наблюдал — наслаждался. До чего же прекрасен его дивный рисунок.
И опять рука не поднялась на целостность картины.

Или вот сейчас; Достал. Подержал его на вытянутой руке.
Представил во всём многообразии ламинарного движения.
Будто выпрыгивающим стремительно из речной волны. Или плещущимся на звонких, утренних перекатах.
И снова убрал.

Передарю ка я его дальше, ещё кому-нибудь. Пусть и они на него полюбуется!