В той жизни, что была до этой, я был кит. Я хорошо это всё помню.

Про породу и вид, конечно, не скажу.
Да и откуда мне об этом знать, это же люди всё напридумывали. А мы, киты тогда совершенно другим были заняты.
Вспоминаю как резвился тогда на море, в открытом синем океане. Выпрыгивал из воды, разгонялся и тут же плюхался обратно
в неимоверном фейерверке брызг и растревоженных пеликанов. Весело тогда очень было.

Было-было; набирал хорошую скорость, загребая под себя воду изо всех сил грудными нательными плавниками,
напрягшись всей мускулатурой, и бешено размахивая по сторонам сильным хвостом, чтобы потом вдруг выстрелить
как катапульта из океана, вырваться из стесняющих, морских оков, взлетая высоко над волнами в диком,
фантастическом пируэте и оглашая окрестности не хитрой китовой песней, приглашающей китов на совместный шабаш,
и в воздухе уже, развернувшись на спину, плавно потом возвращался в море обратно.

Хорошо это помню. Как в замедленной съёмке;
Голова во-вот скроется в волне, а я ещё вижу своё огромное тело — плавники мои в блаженстве широко распластаны.

Большой блистающий глянцем светло-полосатый живот с прозрачными струйками стекающей воды и отражённые в нём
блики низко летящих грозовых облаков, местами правда уже обильно подёрнутый, обросший известковыми моллюсками.
Полоскающие безвольно на ветру длинные гениталии и мощный турбинный хвост.

Наконец я погружаюсь в зелень морской пучины, и как бы прощаясь, в последний раз перед окончательным исчезновением,
завершающим эффектным пасом плавно помахиваю всем хвостом. И волны надо мной тут же смыкаются.
Как же хорошо это я помню.